Я прожил целый день в миру...

Я прожил целый день в миру
                      потустороннем
И бодро крикнул поутру:
             "Кого схороним?"

Ответ мне был угрюм и тих:
     "Всё — блажь, бравада,
Кого схороним?! — Нет таких!.."
                        Ну и не надо.

Не стану дважды я просить,
                манить провалом.
Там, кстати, выпить-закусить —
                      всего навалом.

Я и сейчас затосковал,
      хоть час — оттуда.
Вот уж где истинный провал,
                    ну просто чудо.

Я сам шальной и кочевой,
                   а побожился:
Вернусь, мол, ждите, ничего,
                      что я зажился.

Так снова предлагаю вам,
                пока не поздно:
Хотите ли ко всем чертям,
          где кровь венозна

И льёт из вены, как река,
                    а не водица.
Тем, у кого она жидка,
            так не годится.

И там не нужно ни гроша —
         хоть век поститься!
Живёт там праведна душа,
                     не тяготится.

Там вход живучим воспрещён
                    как посторонним,
Не выдержу, спрошу ещё:
               "Кого схороним?"

Зову туда, где благодать
                 и нет предела.
Никто не хочет умирать —
                   такое дело.

Скажи-кось, милый человек,
                  я, может, спутал:
Какой сегодня нынче век,
                     какая смута?

Я сам вообще-то костромской,
                а мать — из Крыма.
Так если бунт у вас какой,
                 тогда я — мимо.

А если нет, тогда ещё
         всего два слова.
У нас там траур запрещён,
             нет, честно слово!

А там порядок — первый класс,
                       глядеть приятно.
И наказание сейчас —
    прогнать обратно.

И отношение ко мне — 
  ну как к пройдохе.
Все стали умники вдвойне
                  к концу эпохи.

Ну, я согласен: поглядим
     спектакль — и тронем.
Ведь никого же не съедим,
               а так... схороним.

Ну почему же все того...
      Как в рот набрали?
Там встретились — кто и кого
                       тогда забрали.

И Сам — с звездою на груди —
                 там тих и скромен,
Таких как он там — пруд пруди!
                          Кого схороним?

Кто задаётся — в лак его,
      чтоб — хрен отпарить!
Там этот, с трубкой... Как его?
              Забыл — вот память!

У нас границ полно навесть:
                беги — не тронем,
Тут, может быть, евреи есть?
                    Кого схороним?

В двадцатом веке я, эва!
        Да ну-с вас к шутам!
Мне нужно в номер двадцать два —
                         вот чёрт попутал!
1975