Я дружен в печалью, как с нежной сестрою. Не помню, когда я ее полюбил: Ребенок, я сладко мечтал под грозою, Ветр буйный понятно душе говорил. Измлада, от самой моей колыбели, Мне грустно стенали пастушьи свирели; Печаль разливалася в песнях родных: Рыдая, я слушал унылую чайку, Мне пели, как ляхи сожгли Наливайку, – И сердце приятно болело от них. И, детские игры свои забывая, Я с думою свыкся в ночной тишине; И чудная гостья тогда, неземная, Темнее полночи являлась ко мне… Но годы летели; я, юноша смелый, Взглянул безбоязненно в светлую даль: Там в радугах прелести мира горели, Неясные страсти в душе закипели, И презрел я старую гостью – печаль. Я деву увидел, венец мирозданья, Земной и небесный аккорд красоты! Пред нею поверг я надежды, желанья И юности сладкие грезы, мечты. Она, улыбаясь, мне в очи смотрела И сердце лучами улыбки прожгла. Душа моя дивным пожаром горела И яркою страстью вполне расцвела. Как дева земная, прелестна была! Я песни звучал ей – и стих, непокорный Богатству и власти, пред ней трепетал. «Люблю» – прошептала мне дева притворно; Но златом пред нею богач прозвучал, И я был осмеян изменой позорной: Променяны чувства на подлый металл! Страдалец, я к людям расширил объятья – Безумец! Сочувствия ждал от людей! К растерзанной груди хотел их прижать я И обнял – шипящих от зависти змей. Я в мире остался опять одинокий, Всю горькую чашу испив бытия: Мне люди разрезали сердце глубоко, И холодом опыт обвеял меня. Со вздохом я призвал дней детства подругу, И мрачная гостья явилась ко мне: Она протянула мне руку, как другу, И вновь неразлучна со мной в тишине… Она овладела убитой душою, Она моя дева, мой друг, властелин! Я чувства делю с ней, как с нежной сестрою. И в мире коварном живу не один.