Из Вильяма Шекспира
Сонет 17
Сонет мой за обман века бы осудили,
когда б он показал твой образ неземной,-
но в песне, знает Бог, ты скрыта, как в могиле,
и жизнь твоих очей не выявлена мной.
Затем ли волшебство мной было бы воспето
и чистое число всех прелестей твоих,-
чтоб молвили века: "Не слушайте поэта;
божественности сей нет в обликах мирских"?
Так высмеют мой труд, поблекнувший и сирый,
так россказни смешны речистых стариков,-
и правду о тебе сочтут за прихоть лиры,
за древний образец напыщенных стихов...
Но если бы нашлось дитя твое на свете,
жила бы ты вдвойне,- в потомке и в сонете.
Сонет 27
Спешу я, утомясь, к целительной постели,
где плоти суждено от странствий отдохнуть,-
но только все труды от тела отлетели,
пускается мой ум в паломнический путь.
Потоки дум моих, отсюда, издалека,
настойчиво к твоим стремятся чудесам,-
и держат, и влекут измученное око,
открытое во тьму, знакомую слепцам.
Зато моей души таинственное зренье
торопится помочь полночной слепоте:
окрашивая ночь, твое отображенье
дрожит, как самоцвет, в могильной темноте.
Так, ни тебе, ни мне покоя не давая,
днем тело трудится, а ночью мысль живая.
